Идеи социального неравенства в общественной мысли до возникновения социологии

По мнению Платона, частная собственность разрушила бы единство правящей элиты и ее преданность государству, потому он запрещает ее для правителей. Аристотель не считал, что частная собственность вредит моральному совершенству, доказывая это четырьмя соображениями:

1. Когда у людей есть личные интересы, они не ропщут один на другого, а заняты каждый своим делом, и прогресс ускоряется.

2. Обладание чем-то доставляет удовольствие, ибо все, или почти все, любят деньги и другие подобные вещи. (Аристотель резко отделяет такую любовь к собственности от эгоизма и мелочности, рассматривая ее с точки зрения самореализации и самоуважения.)

3. Щедрость. При общественной собственности никто не может быть щедрым и великодушным, так как ни у кого ничего нет. В системе частной собственности богатство и неравенство дают возможность проявлять щедрость и милосердие.

4. Видимо, идея частной собственности глубоко укоренилась в душе человека, если существует так долго — нельзя пренебрегать опытом веков. Что до строя с общественной собственностью, то если б он был хорош, то за столько лет примеры его были бы известны.

Аристотель знает о бедах, сопутствующих системе частной собственности, но считает, что они вызваны совсем другой причиной — порочностью человеческой натуры. Несовершенство общества исправляется не уравнением состояний, а моральным улучшением людей. Начинать реформу нужно не столько с уравнения собственности, сколько с того, чтобы приучить благородные души обуздать желания и принудить к этому неблагородные (т. е. мешая им, но не применяя грубую силу). Законодатель должен стремиться не к равенству, а к выравниванию собственности. Важно не у кого собственность, а как ее используют.

Резкое неравенство собственности опасно для равновесия государства, поэтому Аристотель хвалит общество, где средний класс сильнее всех. Там же, где у одних много, у других — ничего, можно прийти к двум крайностям: плутократическому режиму («олигархии») — в интересах только богатых или к пролетарскому режиму («демократии») — в интересах городской бедноты. Любая крайность может увенчаться тиранией.

И поныне суть всех обсуждений проблем неравенства и социальной справедливости сводится к тем же вопросам, которые ставили и обсуждали великие греки. Поэтому мы уделили их размышлениям столько внимания.

Из мыслителей времен Возрождения особенно интересен Никколо Макиавелли (1469-1527 гг.). Около двух тысячелетий отделяют Макиавелли от Аристотеля, но основные линии размышлений остались у него теми же, что и у гения античности, В своем знаменитом произведении «Государь» он поставил вопрос о том, кто пригоден управлять и какая форма правления может обеспечить порядок, счастье, благополучие людей 4 . Он видел, что напряженность между элитой и массой есть постоянная черта организованного общества; подобные напряжения сопровождаются боязнью масс со стороны элиты, и боязнью тирании со стороны масс. Но Макиавелли видел больше добродетели (действенности) в демократическом правлении, чем многие предшествовавшие ему мыслители, поскольку он верил, что коллективные решения народа более мудры, чем решения государей. Он писал, что люди способны более справедливо судить о чем-либо, если они слышат двух ораторов равных талантов, защищающих различные подходы, они не решают по любви (симпатии), кто из ораторов лучший. Это обеспечивает им возможность обнаружить правду о том, что они слышат. И если иной раз народ ошибается при обсуждении вопросов, то государь ошибается многократной в его собственных действиях. Макиавелли в то же время сомневался в рационализме масс и понимал, что их поведение эмоционально и что они нуждаются в длительном обучении для участия в государственном управлении. Короче говоря, по мнению современных социологов, Макиавелли предвозвестил представление об «открытом обществе», в котором неравенство положения столь же узаконено, как и равенство шансов стать неравными. Без такого равенства шансов огромное большинство наличных талантов в каждом поколении будет потеряно.